10:35 К 100-летию первой российской экспедиции к Северному полюсу |
Наступивший 2012 год юбилейный. Мировая общественность будет отмечать 135-летие со дня рождения нашего земляка, полярного исследователя Георгия Яковлевича Седова и 100-летие начала первой российской экспедиции к Северному полюсу под его руководством. Работая в архиве Русского географического общества в Санкт-Петербурге, сотрудники музея нашли письма Георгия Яковлевича к его горячо любимой жене Вере Валерьяновне. Хотелось бы ознакомить читателей газеты с некоторыми из них. «Дорогая моя милая Веруся! Вот случай представился написать тебе, хотя наскоро, несколько слов. Расставшись с тобой, тяжело как-то стало на душе, хотелось бы жить вместе с тобой, но, равнодушная ко всему, кажется, «Кузнечиха» безбожно отдаляла и отдаляла тебя от меня (мою милую родную Веруню). Слезы ручьем лили, стыдно было перед командой, но чувства берут свое: я все забыл… . Долго стоял на мостике и махал тебе платком. Но вот дымы «Кузнечихи» заволокли дорогой, чуть заметный силуэт и не стало тебя, моей маленькой «Льдинки». Я сошел с мостика и отдал распоряжение сниматься с якоря. Дождь шел беспрерывно, но я его не замечал и только думал о твоем милом образе, от которого через несколько минут и сам начал отдаляться. «Фока» пошел в море, ритмично отбивая тяжелое «прощай». Я еще раз оглянулся, но за кормой никого и ничего. О! Как бы я хотел тебя в эту минуту приласкать и прильнуть к твоей груди, (но судьба делает свое). В эту же ночь хватила нас сильная качка. Доктор, конечно, и многие другие укачались наповал. Я же не укачался, но чувствовал себя коряво. Это было для «Фоки» так называемое «крещение». Одна собака волной была сбита за борт, так и утонула дорогая наша спутница. Спасти ее не было никакой возможности. 17 августа вышли в океан при сравнительно хорошей погоде, но. Вдруг у Каниной Земли такой разыгрался шторм от NN, что «Фока» стал не выгребать, брал обоими бортами воду, а иногда буквально нырял под волну. Две собачьих клетки разбило и снесло за борт, но собак удалось спасти еще на судне. В такую бурю вряд ли бы какое другое судно справилось. Штормовали целую ночь и к рассвету подошли к Орловскому маяку благополучно и стали на якорь за тремя островами. Утром разглядели, что по близости возле нас был выброшен на берег и разбит большой иностранный пароход. Теперь вот стоим на якоре и болтаемся как на качелях от мертвой зыби. Пишем письма и телеграммы и пойдем на Орловский маяк сдавать для Вас милых наших близких. Как только стихнет сейчас же снова выйду в море. Зайду в Крестовую Губу, там будем наливаться водой и напишем Вам еще последние письма. Ты с последним рейсом Мурманского парохода можешь получить письмо (от твоего любящего Георгия). Побываю в твоей бухте и снова помечтаю, в ней так хорошо. (Я как будто бы у тебя побываю). Пароход Мурманский приблизительно вернется около 20 сентября. Поэтому ты оставь свой адрес Архангельскому губернатору, а он перешлет тебе мое письмо, я напишу на его имя. «Фока» хорошо выносит шторм, надо отдать ему справедливость, но зато и прилично течет. Эту истину я должен сказать тебе, потому что я теперь убедился сам наяву. Но опасности от этого никакой, ибо помпы хорошие и выкачивают воду быстро. Как же ты себя чувствуешь, дорогой мой ребенок и как доехала до места? Конечно, ты мне на эти вопросы не ответишь, ибо нас разделяет океан и даже бесконечность. Бесконечность я говорю потому, что когда ты будешь читать эти строки, мы будем далеко, далеко. Будь счастлива, дорогая Верочка, храни тебя Господь, в которого ты веруешь, а я с верой в Бога и свою звезду пойду делать задуманное дело. Целую тебя крепко, обнимаю сильно как могу. Жди меня родная, я скоро вернусь. Весь твой Георгий. Люблю, люблю и люблю тебя мой Бог. 1912 г. 18 августа, три острова. Георгий.» Продолжение следует… Елена Терентьева, директор музея Г.Я. Седова. (Письма взяты из архива Русского географического общества). |
|